1

Иисус

el_grekoСущество дела Иисуса заключалось в том, чтобы создать вокруг себя учеников, которым он внушил безграничную привязанность к себе и в грудь которых он заронил зародыш своего учения. Заставить полюбить себя до такой степени, чтобы и после смерти его не переставали любить, таково было мастерское дело Иисуса.

Учение его было до такой степени мало догматичным, что ему никогда даже не думалось о том, чтобы его записать или поручить сделать это другим.

Человек делался его учеником не потому, что верил в то или другое, но потому что привязывался к его личности и начинал его любить.

Все, что осталось от него, это несколько сентенций, собранных по памяти его слушателями, и, в особенности, его нравственный тип и произведенное им впечатление.

Иисус не был основателем догматов, создателем символов; он был инициатором мира, проникнутого новым духом. Менее всего были и остаются христианами «учителя» увлекающие христианство на путь наивных метафизических словопрений и символизма. Быть христианином означало в первые времена христианства – прилепиться к Иисусу с тем, чтобы удостоиться царства Божия.

Доныне чистое христианство по прошествии двадцати веков сохраняет характер всеобщей и вечной религии. Это потому, что действительно в некоторых отношениях религия Иисуса представляется окончательной. Христианство, как результат совершенно самобытного духовного движения, отрешившись с самого своего рождения от всяких догматических рамок, выдержав трехсотлетнюю борьбу за свободу совести, несмотря на все последующие свои падения, до сей поры пожинает плоды столь выдающегося происхождения. Чтобы обновиться, ему остается лишь вернуться к Евангелию.

Царство Божие в нашем познании значительно отличается от сверхъестественного пришествия, которое, по понятиям первых христиан, должно явиться в облаках. Но чувство, которое Иисус внес в мир, то же самое что и у нас. Его совершенный идеализм есть высшее правило жизни добродетельной и полной отрешения. Он создал небо чистых душ, где находится то, что тщетно ищут на земле, совершеннейшее благородство детей Божиих, полная святость, полное отрешение от мирской грязи, наконец, свобода, которую реальное общество исключает как нечто недостижимое и которая может иметь всю свою полноту лишь в области мысли. И великим учителем тех, кто находит себе прибежище в этом идеальном рае, является Иисус. Он первый возвестил, и притом делами своими: «Царство мое не от мира сего». Ему принадлежит основание истинной религии. После него остается лишь развивать ее и заставлять ее приносить свои плоды. Все что будет свершаться вне этой великой и прекрасной христианской традиции, останется бесплодным. Человечество не вышло и не выйдет из существа, созданного Иисусом; он установил навсегда способ, каким следует познавать чистый культ.

У Церкви были свои эпохи и фазы; она замкнулась в символах, которые имели или будут иметь одну эпоху; Иисус же основал религию абсолютную; которая ничего не исключает, которая ничего не определяет, разве что чувства. Его символы – не установленные догматы; это образы, которые могут подлежать самым бесконечным толкованием. Тщетны попытки, найти в Евангелии богословскую предпосылку. Если бы Иисус вернулся и жил средь нас, он признал бы своими учениками не тех, кто пытался замкнуть его целиком в несколько фраз катехизиса, но тех, кто продолжает его дело.

Каковы бы не были преобразования догмата, Иисус останется в религии создателем чистого чувства; Нагорную проповедь ничто не превзойдет. Никакой переворот не уничтожит нашей связи с той интеллектуальной и моральной семьей, во главе которой сияет имя Иисуса. В этом смысле мы всегда остаемся христианами, даже когда расходимся почти во всех пунктах с христианским преданием, которое завещано нам прошлым.

И это великое дело было личным делом Иисуса. Для того чтобы заставить до такой степени обожать себя, нужно заслуживать обожания. Любовь не может существовать без объекта, способного ее зажечь, и если даже мы не знали об Иисусе ничего, кроме той страстной любви, которую он внушал к себе окружающим, то этого было бы достаточно для нас, чтобы утверждать как он велик и чист. Вера, энтузиазм, стойкость первого христианского поколения объясняются только предположением, что все движение было обязано своим происхождением личности колоссальных размеров.

Эту великую личность, ежедневно до сих пор главенствующую над судьбами мира, позволительно назвать божественной не в том, однако, смысле, что Иисус вмещал все божественное или может быть отождествлен с божеством, а в том смысле, что он научил род человеческий сделать один из самых крупных его шагов к идеалу, к божественному.

Взятое в массе, человечество представляет собой скопище существ низких, эгоистов, стоящих выше животного только в том отношении, что их эгоизм более обдуман, чем у животного. Тем не менее среди этого однообразия обыденщины, к небесам возвышаются колонны, свидетельствующие о более благородном призвании людей. Из всех этих колонн, показывающих человеку, откуда он происходит и куда должен стремиться, Иисус – самая высокая. В нем сосредоточилось все, что есть прекрасного и возвышенного в нашей природе. Он не был безгрешен; он побеждал в себе те же страсти, с какими мы боремся; никакой ангел Божий не подкреплял его, кроме его собственной чистой совести; никакой Сатана не искушал его, кроме того, которого каждый носит в своем сердце. Как многие из его великих черт потеряны для нас, благодаря непониманию его учеников, точно так же, вероятно, и многие из его недостатков были скрыты. Но никогда, ни у кого, интересы человечества не преобладали до такой степени, как у него над светской суетой. Беззаветно преданный своей идее, он сумел все подчинить ей до такой степени, что вселенная не существовала для него. Этими усилиями героической воли он и завоевал небо. Не было человека, который до такой степени попирал ногами семью, все радости бытия, все мирские заботы. Он жил только своим Отцом и божественной миссией, относительно которой он был убежден, что выполнит ее.

Для нас, вечных детей, которые осуждены на бессилие, которые работают, не пожиная, и которым никогда не суждено увидеть плодов того, что ими посеяно, остается только преклоняться перед этими полубогами. Они умели то, что нам недоступно, умели создавать, утверждать, действовать. Наши цивилизации, управляемые полицейской регламентацией, не имеют даже отдаленного представления о том, что значила личность в эпоху, когда для развития оригинальности каждого человека представлялось самое широкое и свободное поприще. Возможно ли предположить, чтобы в какой-нибудь каменоломне, по соседству с какой-нибудь столицей нашей эпохи, поселился отшельник, который время от времени являлся бы оттуда во дворец государей, не обращая внимания на стражу, и повелительным тоном возвещал бы царю, что приближается переворот, вызванный его проповедью. Мысль о возможности подобного факта в наше время, вызывает у нас усмешку. Между тем таков был пророк Илья. Будучи свободными от нашей условной вежливости, не получив, подобно нам, однообразного воспитания, которое ограничивает нашу индивидуальность, эти цельные натуры вносили в свою деятельность поразительную энергию. Они представляются нам гигантами героической эпохи, лишенными всякой реальности. Но люди эти были нашими братьями; они были нашего роста, чувствовали и мыслили так же, как и мы. Но дыхание Бога свободно доходило к ним, у нас же оно сковано железными цепями мещанского общества и осуждено на безнадежную посредственность.

Иисус находится на высшей точке человеческого величия, которое вряд ли кто превзойдет. Культ его будет обновляться вечно; легенда его будет вечно вызывать слезы; его страданиями будут терзаться лучшие сердца; и все время будут провозглашать, что среди сынов человечества никогда не рождалось более великого, нежели Иисус.

Добавить комментарий